Исторический роман

- Я доведу до сведения генерала Врангеля ваше предложение,- сказал он,- Однако, я думаю, что вопрос должен стоять не только о поставках оружия Русской армии, но и об официальном признании правительства юга России.

А про себя подумал: "Французы нам не помогут. Опять будет куча обещаний и ничего не исполнят".

Союзники не хотели воевать, это было ясно. Тем более за чужие интересы на задворках Европы. И никакие соображения высшего порядка о союзническом долге, о союзнических обязательствах, о будущем Европы и даже всего мира не имели значения. Война закончилась их победой и кроме этого их сейчас ничего не волновало. Но что будет, если отнять у них эту победу?

Сегодня, пока союзники победители, у Русской армии в Крыму нет никакого шанса. Эта армия союзникам не нужна. Они уверены, что сумеют договориться с большевиками, обескровленными гражданской войной.

Генерал еще раз взглянул на карту, на красные флажки, густо расставленные по восточному фронту, и понял - это единственный шанс. Красная армия, уничтожавшая Россию, может стать ее спасением, но только в том случае, если пойдет прямиком на Варшаву. На карте все было хорошо видно. Генерал удивился, как это он раньше не додумался до такого простого и очевидного вывода.

Фош с интересом смотрел на собеседника, разглядывающего карту. Он догадался, что его гость пришел к какому-то решению, понял, что сам непроизвольно подсказал это решение, и ему стало любопытно, какие шаги будут предприняты русскими. Он вежливо задал пару наводящих вопросов, в ответ на которые генерал очень ловко заверил маршала, что доведет до генерала Врангеля в деталях их разговор, но так и не пообещал ничего конкретного.

Пришло время откланяться. Заверив маршала еще раз, что он немедленно сообщит генералу Врангелю о просьбе правительства Франции, генерал спустился в холл отеля и попросил вызвать себе такси. Тут же, в холле, а потом и в автомобиле, он продолжал анализировать и намечать шаги, которые предстояло предпринять.

Глава польского правительства маршал Пилсудский хотел восстановления Польши в границах 1772 года. Понимая, что союзники на это не пойдут, он поддерживал создание независимого украинского государства под польским протекторатом, рассчитывая, что независимая Украина станет его союзником и буфером между Польшей и большевиками. Часть украинцев хотела независимости, но не хотела драться за нее. Большевики, оправившись после Брест-Литовской капитуляции и почувствовав силу, Украину просто так не отдадут; но пока война идет в России, Антанта, почившая на лаврах победы после Версальского мира, не станет вмешиваться.

Но ситуация в корне изменится, если красные возьмут Варшаву и окуппируют Польшу. Это событие нарушит весь послевоенный баланс сил в Европе. Большевики окажутся у границы с Германией, куда они давно стремятся, чтобы установить там коммунистический режим. Германское правительство будут вынуждены выставить армию для защиты страны, на что союзники никогда не пойдут, потому что, собрав армию, Германия немедленно откажется от всех условий мирного договора. Это означает, что Франции придется объявлять мобилизацию и посылать свою армию, чтобы отстоять Польшу. Французская армия в Польше, разбив большевиков, не сможет остановиться на ее границе - она вынуждена будет дойти до Москвы, чтобы уничтожить Советы.

Только в этом случае русская армия в Крыму станет ценнейшим союзником Франции. Только в этом случае Врангель легко получит от союзников все, что пожелает - оружие, технику, советников, деньги для найма добровольцев в Сербии и Чехословакии и любые международные договора и льготы.        

В 1919 году Пилсудский заключил с большевиками перемирие, и дал им возможность снять части с польского фронта и направить их против Добровольческой армии, идущей на Москву. Сделал он это  вопреки и здравому смыслу и военной логики - Деникин не воевал с Польшей и не собирался; и все только потому, что белую Россию первый маршал Польши боялся и ненавидел больше красной. Не последнюю роль сыграли и личные связи Пилсудского с социалистами и большевиками - его старший брат Бронислав был членом "Народной воли" и вместе со старшим братом Ульянова Александром готовил покушение на Александра III, в котором и сам Пилсудский принимал посильное участие.

Теперь пришла очередь Врангеля сделать аналогичный ход и дать большевикам возможность перебросить части с крымского фронта на польский.

Перенести революцию в середину Европы - это единственное, что заставит союзников начать активные действия против Совдепии, и добиваться этого следует любыми путями, вплоть до посылки Врангелем эмиссаров в Москву с предложением о перемирии.

Генерал тут же напомнил себе, что тот Врангель, которого он знал, никогда не пойдет на переговоры с большевиками. Сам он до последнего момента разделял эту позицию, но сейчас интересы России требовали гибкости и государственного мышления, не скованного рамками одной партии и патриотическими предрассудками; и он хотел надеяться, что Врангель, став Главнокомандующем, изменился, и что у него появилась государственная хватка.

Другим человеком, от которого зависал успех его плана, был глава большевиков Ульянов. Только он мог послать красную армию на самоубийственную миссию захвата Польши.

Генералу предстояло убедить упрямца и врага и каким-то образом скоординировать их действия, что было практически невозможно, но другого пути не было, не существовало, и ему следовало напрячь все усилия, чтобы привести этот план в действие.

Генерал тут же подумал, что через своих людей в Москве может легко связаться с членами особого совещания, в том числе с Брусиловым, и в правильной формулировке преподнести эти псевдопатриотам России понятную и близкую им идею захвата Польши, с тем, чтобы они поделились этим планом с Бронштейном; но при этом не было никакой гарантии, что Бронштейн и Ульянов поддержат инициативы, исходящие от бывших царских генералов.

Если красная армия ограничится только тем, что выбьет поляков из Украины и остановится на линии Керзона - восточной границе Польши, установленной советом Антанты, у союзников не будет ни причин, ни желания начинать военную интервенцию против большевиков - наоборот, они постараются всеми силами закрепить это положения и могут даже потребовать от Врангеля капитуляции, угрожая полной изоляцией, что станет концом Русской армии в Крыму.

Чем дольше генерал размышлял, тем больше склонялся к мысли, что лучше всего действовать через хозяев Ульянова в германском Генеральном штабе.

Официально, согласно Версальскому договору, Генеральный штаб должен был быть распушен, но в реальности он всего лишь приостановил свою активную деятельность и до поры до времени ушел в тень, ожидая лишь подходящего момента, чтобы снова возглавить германскую армию. Генерал был уверен, что там, среди проигравших, он легко найдет единомышленников, желающих покончить с ненавистным немцам Версальским миром. Для начала можно было обратиться к фельдмаршалу Макензену, тому самому, кто принимал капитуляцию Румынии и его Румынского фронта; послать к нему своего офицера, с тем, чтобы тот подробно изложил маршалу все перспективы разгрома Польши большевиками. Убедив Макензена, он тем самым он убедит Генеральный штаб, а там уж найдутся люди, знающие как и через кого влиять на Ульянова.

Генерал вспомнил, что согласно последнему донесению из Германии, агент Генерального штаба и приятель Ульянова Гельфанд находился сейчас в Берлине.

Прежде всего он решил написать письмо Врангелю.

Оказавшись у себя в кабинете, генерал опустился на колени и горячо помолился.

- Господи, спаси Россию!,- закончил он молитву привычной фразой, которую ежедневно повторял вот уже в течении трех лет.

Подумав, добавил,- И помоги Врангелю! Все равно у России больше никого не осталось.

После этого сел за стол, достал перо, бумагу и начал писать:

"Глубокоуважаемый Петр Николаевич..."

Часы давно пробили полночь, а он все еще сидел за столом и писал письма. Углубившись в работу, он чувствовал себя помолодевшим и пребывал в прекрасном расположении духа.

Кроме него, никто в мире еще не знал, что через пару месяцев красная армия пойдет на Варшаву.