Исторический роман

Генерал достал из кармана часы и открыл крышку - у него было назначено свидание с Главнокомандующим союзническими армиями маршалом Фошем на 2 часа пополудни. Адъютант маршала совершенно неожиданно позвонил ему утром и попросил о срочной встрече.

Генерал захлопнул часы, допил кофе и попросил гарсона вызвать такси.       

Маршал в память их длительного знакомства, которое началось еще в 1910 году, когда они оба стояли во главе военных академий своих стран, любезно называл его Mon Ami.

- Мой друг,- приветствовал его

Фош

,- Вы не представляете, как я рад вас видеть. Очень любезно с вашей стороны, что вы откликнулись на мою просьбу и приехали. Прошу вас.

Он рукой указал генералу на кресло и сам уселся в соседнее.

- Прошу прощения, что оторвал вас от дел,- продолжал маршал,-  Но вопрос, собственно говоря, не терпит отлагательств. С вашего позволения, я сразу приступаю к делу.

- Я счастлив всегда быть к вашим услугам,- в тон ему ответил генерал.

- Речь идет о наших польских союзниках. Вы же знаете, у нас куча союзников и всем им нужна наша помощь.

Генерал понял намек, но не подал виду.

Любой другой менее изощренный в высшем свете и в политике, чем он, оказавшись на его месте тут же напомнил бы маршалу о Русском экспедиционном корпусе, сражавшемся во Франции, о загубленной армии Самсонова, отправленной в

наступление

, чтобы отвлечь германские силы с Западного фронта, о складах русской армии в Румынии и Турции, которые достались союзникам после большевистского переворота и о многом другом.

Но генерал был опытным дипломатом, умел легко сходиться с людьми и быть приятным собеседником для каждого - поэтому хорошо знал, что нужно и что не нужно упоминать в разговоре.

- Франция великая, щедрая и благородная страна,- сказал он, улыбаясь,- Вы не должны упрекать других за то, что они в дни невзгод обращаются к вам за помощью.

- Я ни в коем случае не имел в виду вас, мой друг,- поспешил поправиться маршал,- Бог знает, русские внесли большой вклад в эту войну. Ваш экспедиционный корпус сыграл немалую роль в боях на нашем фронте. Кто же знал, что все так повернется?

Разговор повернул в опасное русло, то самое, которое генерал хотел бы всеми силами избежать. Ему не нужны были намеки на то, что Россия бросила союзников в самый неподходящий момент и вышла из войны.

- Вы во Франции должны лучше других знать, что такое революция,- заметил генерал,- Главное сегодня то, что Антанта выиграла войну.

- Но какой ценой, мой друг, какой ценой,- покачал головой

Фош

,- Кто мог ожидать, что эта война продлится так долго. Мне помнится, вы говорили, что ваш Генеральный штаб планировал закончить ее в полгода. Наши планы были не лучше.

О цене

Фош

мог бы и не говорить - цену прошедшей войны генерал знал лучше всех. И, в отличие от маршала, у него была сейчас другая война, которую непременно нужно было выигрывать.

- Признаюсь, мы были наивны,- усмехнувшись, согласился генерал,- Еще более наивными оказались наши солдаты, которые в 18 году втыкали штыки в землю и с криками "Долой войну", дезертировали с фронтов. В результате для всего мире война давно закончилась, а они все еще воюют. И одному Богу известно, сколько им еще придется воевать.

Маршал с интересом посмотрел на генерала.

- Я никогда об этом не задумывался,- заметил он,- Но как раз именно об этом я и хочу с вами поговорить. Я вчера обедал с Мильераном.

Фош

, сделал паузу, многозначительно вздохнув. Генерал приготовился внимательно слушать.

- С тех пор как он занял кресло премьер-министра, он почему-то считает своей обязанностью приглашать меня обедать tet-a-tet каждую неделю, когда я нахожусь в Париже. Клемансо, нужно отдать ему должное, никогда ничего подобного не делал. Признаюсь вам, друг мой, это невыносимо. Его присутствие отбивает у меня аппетит и неизменно вгоняет в какую-то отвратительную тоску, которая потом продолжается целый день. Я пытался намекнуть через друзей, что ему следует заменить меня на обеде какой-нибудь очаровательницей, что было бы гораздо лучше для него, меня и очаровательницы, но, как мне передали, он совершенно серьезно считает своим государственным долгом - вы можете в это поверить - совещаться со мной в непринужденной обстановке. Поверьте, более принужденной обстановки я еще не встречал. Я с удовольствием готов докладывать ему в Пале Рояль, но допрашивать меня за обедом - это бесчеловечно.

- Боюсь, что премьер-министр непременно хочет стать вашим другом,- рассмеявшись, заметил генерал,- Вы слишком заметная фигура - он не может допустить, чтобы вы оказались в стане его врагов. 

- Или произвести впечатление, что я его друг,- вздохнул

Фош

,- Как вы знаете, в политике это одно и то же. Поверите ли, в последнее время меня почему-то пугают наши политики. Я постоянно жду от них какой-нибудь гадости. И чаще всего мои опасения не бывают напрасными.

Фош

покачал головой и с доверием посмотрел на генерала. Было видно, что он с удовольствием рассказал бы тому сейчас в подробностях, почему он не доверяет политикам; все последние салонные и не салонные анекдоты о представителях правящей партии так и просились к нему на язык, но в последнюю минуту маршал переборол себя, вспомнив, что пригласил генерала по делу и что компрометировать правительство в глазах представителя чужой державы маршалу Франции как то не с руки.

- Впрочем, вы понимаете, о чем я говорю,- в итоге произнес

Фош

.

Генерал чуть заметно кивнул головой.

- Итак, я обедал с Мильераном,- продолжил маршал,- За десертом, когда я окончательно выдохся от всех тех политических несуразностей, которые он успел мне сообщить и совершенно потерял терпение, он неожиданно спросил меня о том, что я думаю о положении на польском фронте и что мы можем предпринять, чтобы помочь полякам? Вы, конечно же, в курсе событий, которые там сейчас происходят?

Война между Польшей, получившей в 1918 году независимость в результате Февральской революции, и большевиками началась весной 1919 года, когда части красной армии захватили Вильну, Лиду и Барановичи. Однако до последнего времени военные действия на польском фронте шли вяло, и лишь в конце апреле поляки неожиданным ударом отбросили красные части и освободили от них почти всю Украину, заняв 7 мая Киев.

- Вы говорите о наступлении большевиков на севере, на левом крыле польского фронта?- уточнил генерал.

- Именно,- подтвердил

Фош

,- Как оказалось, это маленькое

наступление

взволновало премьер-министра и он непременно хотел знать мое мнение. Я откровенно - вы знаете, я всегда откровенен с политиками, когда есть возможность поставить их в затруднительное положение - сказал, что по моему мнению поляки в состоянии самостоятельно остановить это

наступление

, что ситуация на польском фронте сейчас достаточно стабильная и что к середине лета поляки, без всякого сомнения, побегут.

- Это было жестоко с вашей стороны, маршал,- укоризненно заметил генерал, стараясь понять, к чему тот все это ему рассказывает.

- Но это была необходимая жестокость, вы не находите? Представьте себе, через пару месяцев премьер без всякой подготовки узнает о разгроме поляков. А теперь у него есть время подготовиться.

- Как отреагировал господин Мильеран на ваше предсказание?- поинтересовался генерал.

- Для начала он изменился в лице, что, признаюсь, доставило мне огромное удовольствие. Я почувствовал, что обед прошел не зря. Он мне, конечно же, не поверил - политики всерьез воспринимают только то, что хотят слышать. Но испугался - а вдруг я окажусь прав. Окончательно придя в себя, премьер-министр спросил, на чем я основываю свои выводы.

Фош

усмехнулся в усы. Было видно, что эта история доставляла ему удовольствие.

- Что же вы ему ответили,- поинтересовался генерал.

- Ну, во-первых, что наши надежды на украинскую армию не оправдались. Украинцы дерутся из рук вон плохо и если бы не польские войска, большевики давно бы заняли всю Украину. Во-вторых, что с ликвидацией Деникина большевики могут теперь все силы перебросить на польский фронт. И как раз это они сейчас и делают, можете быть уверены. В-третьих, что ни один из польских генералов, включая их Главнокомандующего Пилсудского, не имеет высшего военного образования. И, наконец, то, что поляки оказались в изоляции. Ни Германия, ни Чехословакия, ни Англия им не помогут. Ллойд-Джордж озабочен заключением договора с большевиками, чехи заняты тем же, а Германия всегда была, есть и будет врагом Польши.

- Остается только Франция,- подсказал генерал.

- Увы, мой друг, увы,- со вздохом подтвердил

Фош

.

Маршал встал с кресла и подвел генерала к столу, покрытому огромной картой, свешивающейся до пола. На карте стояли разноцветные флажки, обозначивающие расположение армий сторон конфликта. В глаза генералу бросился польский бело-красный флаг, стоящий на черном кружке города Киева. Наполовину свалившись со стола лежал Крым, на котором одиноко стоял единственный русский флажок.

Фош

перехватил взгляд генерала.

- Должен признаться вам, мой друг, что я не ожидал, что ваш новый главнокомандующий,- маршал запнулся на секунду,- Врангель, сумеет в такой короткий срок подготовить и удачно провести свое первое

наступление

. Думаю, что для большевиков, как и для нас, это оказалось полной неожиданностью.

- Да, ему удалось занять Перекоп,- ответил Щербачев и предупреждая вопрос маршала пояснил,- Это укрепленный вал, который защищает Крымский полуостров с севера.

- И этот укрепленный вал был в руках большевиков?

- Да.

- Как же вашим войскам удавалось защищать Крым без укреплений?

Генерал ничего не ответил. Он не мог отвести взгляда от карты, боясь потерять еще даже не мысль, а скорее предчувствие мысли, рождение идеи, решение вопроса, над которым он бился все эти последние годы.

- Кстати,- как бы между прочим поинтересовался

Фош

,- Сколько у Врангеля в строю?

- Около ста тысяч,- легко солгал генерал, поскольку был готов к этому вопросу.

После трех лет германской войны он слишком хорошо знал цену союзникам. Кроме того, он был искренне убежден, что один русский солдат стоит трех французских.

- Прекрасно,- заметил маршал,- У него достаточно людей, чтобы продолжать войну. У него есть энергия и желание сражаться, что он только что всем доказал. К тому же он молод - это блестящее сочетание. Держу пари, что он мечтает завоевать весь мир и стать русским Наполеоном.

В устах маршала это было высшей похвалой.

- Надеюсь, только Россию,- в тон маршалу заметил генерал.

- Тогда это плохо,- возразил

Фош

,- Мои друзья, вы знаете, настоящие друзья,  всегда говоряли мне, что моя проблема заключается в том, что у меня нет амбиций. Я не хотел в молодости завоевать весь мир - и вот теперь мною командуют штатские. Я выиграл эту войну, а они заключили идиотский мир, не понимая, что таким соглашением они не завершили войну - они только отстрочили ее лет так на двадцать. И кто-то еще называет нашего бывшего президента Клемансо тигром. Поверьте мне, он не тигр, он осел.

Генерал вспомнил, что во время мирных переговоров с Германией маршал настаивал на том, чтобы союзники отобрали у нее Рейнскую область. Предложение не прошло, поскольку американцы и англичане твердо высказались против, не желая усиления Франции.

- Я убежден, что генерал Врангель сделает все, что в его силах, для блага России.

- Не сомневаюсь,- сказал

Фош

,- Хотя, должен честно признаться, я жалею, мой друг, что вы в свое время отказались от командования русской армией. С вашим опытом и знаниями все могло быть иначе.

Генерал вспомнил, как в 1918 году, когда Гражданская война только начиналось, он приехал на Дон участвовать в совещании между Добровольческой армии и казаками. Деникин сидел на совещании букой, требовал себе верховного командования и ни на какие компромиссы не шел.

Тогда же донской атаман Краснов, поругавшись с Деникиным, предложил генералу, как старшему по званию, верховное командование над объединенными силами казаков и добровольцев. Неожиданно для генерала, Деникин не стал возражать. Тогда генерал отказался, не желая становиться пятым колесом в телеге. Кроме того, он не представлял себе, как можно отдавать приказы в созданной на основе добровольчества, а не призыва, армии.

Теперь ему казалось, что отказавшись, он не выполнил свой долг перед Россией до конца.

- В то время у меня не было оснований сомневаться в генерале Деникине,- неожиданно для себя самого сказал генерал. Он не имел обыкновения кому-то жаловался, но сейчас слишком много горечи скопилось на душе.

- Я вас прекрасно понимаю,- согласился

Фош

,- Прошлого не воротишь. Поэтому давайте вернемся к нашим полякам. Как вы сами прекрасно понимаете идеальным вариантом было бы если бы они и генерал Врангель смогли согласовать свои действия по борьбе с большевиками. Поляки сейчас отвлекают на себя значительные части красной армии и генерал Врангель легко может начать

наступление

и в короткий срок занять приличную территорию на юге России. В это время маршал Пилсудский мог бы контратаковать.

Это было логично. Генерал знал, что то, что осталось от русской армии никогда в одиночку не сможет бороться с красной армией. Знали это и маршал

Фош

, и польский маршал Пилсудский. Знали это и в Москве. У генерала Врангеля просто не было сейчас другого выхода.

- Конечно,- пробормотал генерал, не отрывая взгляд от красных флажков, щедро расставленных на карте. Он вспомнил, что в 1919 году, когда русская армия заняла Киев и шла на Москву, польские войска стояли без движений, а Пилсудский вел тайные переговоры с большевиками о мире.

- Кстати, этот генерал, что командует красной армией на польском фронте...,- маршал замялся, пытаясь вспомнить трудную для иностранца фамилию.

- Тухачевский,- подсказал генерал.

- Да. Он случайно не учился в вашей академии?

- Нет,- улыбнувшись, ответил генерал.

- Слава богу! Будем надеяться, что в конце концов он совершит какую-нибудь убийственную ошибку.

"Надеяться на ошибки противников - это не выход",- подумал генерал. По крайней мере, не для него.

- Генерал Врангель получил ультиматум от англичан,- сказал он,- Они требуют, чтобы он заключил  мир с большевиками. Русская армия сейчас полностью зависит от британских поставок, и потому боюсь, что в ближайшее время трудно рассчитывать на наши активные действия.

- Что я могу поделать, мой друг,- развел руками маршал,- Ллойд Джордж еще худший вариант политика, чем наши остолопы. Он пляшет под дудку английских рабочих, а те хотят мира с Советской Россией. Вы знаете, ваша беда в том, что все считают вашу армию крайне реакционной. Это мешает вашим усилиям и здесь. Мы же во Франции все немножко красные, разве вы не знаете?

- Это все большевистская пропаганда,- ответил генерал,- Поверьте мне, русская армия не собирается восстанавливать в России монархию.

- Кроме того,- продолжал

Фош

,- Есть очень влиятельные люди, которые хотят вести торговлю с большевиками. Мир уже не такой, каким он был раньше, к моему глубокому сожалению. Сейчас все решают деньги. Но,- тут

Фош

многозначительно поднял палец вверх,- Я постараюсь вам помочь. Если англичане не поменяют своего отношения к генералу Врангелю - а они, скорее всего, не поменяют - Франция может занять место Великобритании и начать снабжать русскую армию всем необходимым для продолжения войны. Это то, что я официально уполномочен нашим премьер-министром вам сообщить.

Генералу, отвлеченному посторонними мыслями, не удалось изобразить на лице соответствующий моменту восторг.

- Вы не верите Мильерану?- с интересом спросил

Фош

, внимательно наблюдавший за Щербачевым,- Думаю, что на вашем месте я бы тоже ему не поверил. Но, мой друг, у наших политиков нет другого выхода, как поддержать Врангеля. Они ни в коем случае не допустят разгрома Польши, поскольку это было бы концом Версальского мира. Пока большевики угрожают полякам, ваш Врангель держит в руках все карты.

Генерал с благодарностью посмотрел на маршала. Решение было найдено.